Восемнадцатый век был только подготовительным периодом для дальнейшего развития хореографии. Главная заслуга этого периода состояла в том, что за это время создалась танцевальная школа и образовался обширный кадр талантливых танцовщиков и танцовщиц. Каждый из артистов вносил свою частную индивидуальную особенность, которая составляла крупный вклад в дело общей постановки сценической танцевальной техники. Что же касается балета в современном значении, то его еще не существовало. Во всех государствах Европы, где только существовали балетные труппы, чувствовалась потребность в реформе. Но от слова к делу не переходили, потому что легче было подражать, чем создавать. И действительно, всюду применялись к тому, что творилось во Франции. Чутко приглядывались к французской школе, но дальше подражания не шли.
Италия, родина возрожденной ею хореографии, в XVIII в. отошла на задний план. Почти в каждом городе (Рим, Модена, Неаполь, Венеция, Падуя, Палермо, Парма, Болонья, Милан и др.) были выстроены больших размеров театральные здания, но везде заботились только о развитии музыкальной драмы; всюду ставились оперы, формировались труппы певцов и певиц; хореография же была пасынком местных театральных импресарио. Труд балетных артистов оплачивался крайне скудно, поэтому, несмотря на сформировавшиеся почти в каждом городе частные танцевальные школы, в них обучались неохотно. Не было спроса, не было и производства.
Болонья считалась главным центром, куда съезжались со всей империи артисты для получения ангажементов в разных театрах. Предлагали тут свои услуги и балетные артисты, но итальянских талантов в течение всего века, за весьма малыми исключениями, почти никогда не проявлялось, несмотря на то что постановка балета при каждой опере была почти обязательна. В каждом антракте между оперными действиями, для развлечения публики, ставили «internipzzi» интермедии самого низменного свойства, или же представляли большие балеты-пантомимы, в которых, по словам современников, танцоры и танцовщицы «были очень легки на ногу»; танцевали быстро и скакали высоко. Ноги у них обыкновенно сильные, движения уверенны; но не было у них изящества в положении рук; не было также у них того благородства, каким отличалась французская школа.
Начиная с этого времени, итальянцы стали проявлять особое мастерство в чрезмерной жестикуляции при мимических представлениях и при изображении страсти в их пантомимных балетах, получивших впоследствии значительное развитие. «Широкий» жест итальянского танцовщика сделался всемирно известным. Что же касается манеры в танцах, то итальянцы усвоили в них особую резкость в движениях, вызываемую желанием блеснуть виртуозностью, невольно отступавшей от правильной классической школы и потому часто граничившей с акробатизмом.
Такое направление в технике искусства установилось в Италии с XVIII в. — и только.
Лучшие хореографические силы появлялись в Венеции и Милане, но и они не подолгу оставались в Италии. Наиболее талантливые артисты быстро перекочевывали в другие государства, где одержимые на счет «дворов» театры могли оплачивать их труд шире, чем постоянно банкротившиеся итальянские импресарио.
Во всяком случае, в XVIII в. хореография была насущной принадлежностью в каждом из многочисленных итальянских театров. Она далеко не замерла. Благодаря такому талантливому балетмейстеру, как Вигано, балет в конце XVIII в. снова занял видное положение, отмежевав себе почетное место в области хореографии, не всегда, впрочем, слепо следуя по стопам захватившей весь мир французской школы.
