Незадолго до наступления периода Рамо на балетном небосклоне показались две крупных звезды: Камарго и Салле,- сценическая деятельность которых составила целую эпоху в хореографии.
Обе эти танцовщицы соперничали друг с другом, несмотря на то что род их таланта был совершенно различен: Камарго была воздушной балериной, а Салле отличалась страстностью и выразительностью исполнения.
Камарго происходила из благородной римской семьи. Подобно всем крупным артистам, и она не избегла разных поэтических легенд. Уверяют, что когда она была еще на руках кормилицы, то не могла слушать равнодушно, как отец ее играл на скрипке; она все время делала руками и ногами движения в такт музыке, и уже с этого времени ей предсказывали блестящую карьеру танцовщицы.
Попав в Париж, Камарго, с десятилетнего возраста, начала брать уроки танцев у знаменитой уже в то время грациозной Прево. Молодая ученица быстро научилась танцам; пожив короткое время в Брюсселе, снова вернулась в Париж, где в 1720 г. избрала для своего дебюта дивертисмент «Les caracteres de la danse». Танец этот считался одним из труднейших; тем не менее Камарго решилась его исполнить и, танцуя подобно «воздушной сильфиде», обворожила публику. Никогда еще с основания оперы в ней не раздавался такой гром рукоплесканий, как в день дебюта 16-летней Камарго. Талант ее покорил весь Париж, где долгое время главной темой для разговора была «неподражаемая» грация Камарго. Ее прозвали «очаровательной волшебницей».
Поступив под руководство Блонди, Камарго делала изо дня на день громадные успехи. В ее таланте сказались благородство, грация и легкость. На сцене же она отличалась особенным симпатичным оживлением, которое, как электрическая искра, передавалось публике.
В «Греческих и римских празднествах» Камарго танцевала с партнером Дюмуленом. Затем она участвовала в возобновленном балете «Стихии», в «Капризах Эрато», в «Пирре», в пасторали «Эндимион», в лирических операх «Иефай», «Сила Любви», поставленных в 1733 г.
В следующем году Камарго вынуждена была покинуть сцену, куда вернулась только через шесть лет; она снова дебютировала в излюбленном ею балете «Греческие празднества». Публика встретила свою бывшую любимицу с прежним восторгом. Талант ее приобрел еще больше блеска благодаря советам знаменитого в то время танцовщика Дюпре, с которым она часто приглашалась ко двору для участия в придворных спектаклях.
По природе своей Камарго была очень изящна. Излюбленным ее танцем был менуэт. При исполнении его она как будто скользила на сцене вдоль всей рампы, двигаясь справа налево и затем возвращаясь снова слева направо. Публика всегда с нетерпением ожидала этой хореографической блестки и провожала артистку с восторгом. Кроме того, Камарго оставила по себе память в «pas de trois» с танцовщиками Блонди и Дюмуленом.
Камарго не подчинялась существовавшей рутине и составила себе крупное имя в развитии техники танцев. Она в 1730 г. впервые исполнила изобретенные ею антраша, т. е. поднявшись от земли, заносила несколько раз ногу за ногу. Различные быстрые темпы: «Jetes battus», «royal» и др.,- по словам современников, она исполняла с поразительной отчетливостью и уверенностью. Она танцевала живо, бойко и всегда весело, придавая лицу оживленное выражение. Всего этого она достигла, благодаря своему природному таланту, несмотря на то что была маленького роста и некрасива, но зато стройна и хорошо сложена. Ноги и руки по формам были прекрасны. Рассказывают, что один сапожник назвал изобретенный им новый фасон башмаков «а la Camargo» и нажил себе большие деньги. Женщины высшего общества не желали обуваться иначе, как «а 1а Camargo». Носили платья, шляпы «а la Camargo».
Заслуга Камарго заключается еще в том, что она первая, для своего удобства во время танцев, решилась выйти на сцену в укороченных юбках. Когда она в первый раз появилась перед публикой в коротком платье, то возбудила бурю негодования среди тогдашних ригористов. Партер возмущался новой ересью. Готов был разыграться скандал, но Камарго не слушала протестов и продолжала носить укороченную одежду, потому что длинное платье мешало артистке совершать ее воздушные полеты на сцене. Благодаря своей настойчивости, Камарго восторжествовала. Вскоре укороченные костюмы получили на сцене право гражданства. Таким образом публике представилась возможность следить за движениями ног, а вместе с тем и судить о правильности исполнения.
Сама Камарго в продолжение всей своей артистической деятельности не переставала сочинять для себя разные вариации. Имея 39 лет от роду, за два года до своей отставки, она сочинила себе новое па в «Зороастре», опере Рамо.
Отзывы современников о грации Камарго были самые восторженные. Когда хотели похвалить какую-либо танцовщицу, то говорили, что «она танцует как Камарго».
Камарго больше «играла» не физиономией, а «ногами». Она танцевала как виртуозка, не заботясь о внутреннем содержании исполняемого ею танца. Она беззаботно летала по сцене, поражая своей блестящей техникой и быстротой темпов. Она скакала с одного конца сцены до другого, делая антраша во всех направлениях… Это была первая танцовщица, решившаяся «скакать», т. е. высоко подниматься от земли. Она была создательницей на сцене оживленных танцев с высоким подъемом корпуса. Всю артистическую карьеру Камарго ролей не создавала, а танцевала… чтобы только танцевать.
Частная жизнь Камарго была длинным рядом всевозможных романтических приключений. В восемнадцатилетнем возрасте она была похищена из родительского дома графом Меленом. Отец ее возбудил против похитителя несколько жалоб, но все они остались без последствий. То было время, когда придворные кавалеры имели почти деспотическое влияние на хореографических нимф. Ухаживания их за слабохарактерными, любящими разгул и… бриллианты артистками почти обязательно кончались полным успехом кавалеров.
Камарго не удовольствовалась первой любовью, а покорила сердца еще нескольких красивых кавалеров ее времени. Из них молодой герцог Ришелье наградил ее пенсией в 1500 ливров. Некоторые же из них разорились. Продолжительнее всех была ее связь с графом Клермон. Чтобы доказать свое расположение к графу, она покинула сцену на все время отсутствия своего возлюбленного, отправленного королем в действующую армию.
Выслужившие срок танцовщицы получали обыкновенно пенсию в размере 1000 ливров; но Камарго, в виде исключения, было дано 1500 ливров, причем, по приказанию короля, ей было заявлено, что такое отличие ей дано в знак особых ее заслуг.
Камарго после бурнойжизни провела остаток своих дней мирно и спокойно.
Многие уверяли, что Камарго, благодаря расточительной и роскошно проведенной жизни, умерла в бедности… Эта легенда, однако, не имеет ни малейшего основания, потому что после смерти у нее было найдено, кроме бриллиантов, деньгами около 20 тысяч ливров, а в погребе ее осталось более 600 бутылей разных дорогих вин. В своих письмах Гримм удостоверяет, что Камарго удалилась со сцены, поселилась на квартире на улице Сен-Оноре, где она вела вполне «спокойную и завидную жизнь, окруженная своими попугаями, голубями и собаками».
