Богато одаренная природа, отдающая почти без усилий человеку все прекрасные плоды свои, благоухающая, как вечная весна вокруг него, нежащая теплой влагой то розового, то голубого моря, вдающегося массой длинных прихотливо-извилистых заливов, ласкающая изгибами волнистых гор вокруг, прохладой лесов и цветущих, полных аромата долин, где хотелось вообразить каких-то чудных божеств, человекоподобных и счастливых, пляшущих, грациозных и веселых, как дети, — эта сказочная, полная любви к человеку природа воспитала простого, гармоничного и счастливого человека, с поэтическим мышлением и благодарно чтущего свою бесконечно прекрасную мать-природу простой, полной улыбок, радостной религией.
Гений поэзии эллина сказался во всем: в его религиозной мифологии, в устройстве общины и в бытовом укладе жизни.
Религия эллинов сложилась под впечатлением Востока, на морском пути которого лежит Греция; но религия греков потеряла свойства восточных религий — суровость и мистический страх перед божеством. Боги их так же радостны и счастливы, как сами эллины, и они обоюдно любят друг друга. Религия их — в то же время и искусство.
Все обожествления и все перенятые с Востока мифы прошли через призму эстетики народа, через его поэтическое миропонимание и получили общую окраску радостной красоты и восторга бытия — основных свойств эллинов; богослужения же их — это акты вдохновенного творчества. Первым и лучшим из своих искусств — пляской — эллины молились богам.
В мифической древности Вакх-Дионис, бог творческих сил природы и виноделия, открыл Икару секрет разведений винограда. Икар, увидев однажды, что козел опустошает виноградник, принес его в жертву в благодарность Богу. Два земледельца, бывшие при этом, начали петь хвалебные песни в честь Вакха и плясать вокруг жертвенника…
Эллины считали свое любимое искусство — пляску — божественного происхождения. Лукиан говорит, что мифологической прародительницей пляски была Рея — «великая матерь богов», — мать Зевса, пляскам которой обязан Зевс своим спасением от отца его Хроноса, пожиравшего своих детей.
Другие мифологи хотят видеть в мифе Орфея начало пляски, будто бы принесенной им из Египта в Грецию, но во всяком случае «пляска древня, как Амур — древнейший из богов», — свидетельствует Лукиан.
Пляска, по самой своей сущности, как никакое другое искусство, полно гармонирует физике эллина, сильного физически, энергичного, подвижного, идеалом которого является живая форма и прежде всего лучшая из форм — человеческое тело.
Пляски у греков до некоторой степени оставались гимнастикой, но гимнастикой ритмизованной, и они всегда предполагали, более или менее скрытым образом, цель совершенствования красоты здорового сильного тела.
«Пляски развивают гибкость, силу и красоту; они заставляют сгибаться и разгибаться, и принимать в легких гармонических движениях всякую форму, всякое положение, какие только можно потребовать от него», — говорит Платон.
Требования, предъявлявшиеся греками к искусству пляски, были следующие: прежде всего — пластическая красота поз и движений, во-вторых, — наглядное и понятное для всех изображение в пляске желаемых настроений, мыслей и чувств; по этому поводу Платон говорит: «пляска — это искусство высказать все посредством жестов».
Древнегреческая, пляска больше всех искусств — искусство подражательное, а потому она органически связана с мимикой.
Пляске посвящена была наука Оркестика, составлявшая часть философских наук, которым обучалось юношество в гимназиях наряду с гимнастикой, поэзией и философией.
К сожалению, до нас не дошли ее правила, и только Плутарх говорит, что она содержала следующие три части: теория движений, изучение поз и пантомима, т. е. выражение лицом (мимика) и руками (хирономия). Движения ног служат для передвижения тела в пространстве; поза соединяет все движения в пластическую форму; пантомима выражает общий смысл танца.
