Мимическая пляска. С древнегреческого изображения и движения корпуса, как и у первого человека, служат единственными выразителями его ощущений.
Голосом он выражает радость и горе, наслаждение и боль, нежность и злость. Все эти ощущения рефлективно отражаются на лицевых мускулах и на телодвижениях. Таким образом, звуки первого родившегося на земле человека были первоисточником музыки; движения же его, вызванные известным рефлективным импульсом, положили начало осмысленному танцу.
Это подтверждается Дарвином. По его заключению, мимические движения лица, по смыслу их, у всех народов одинаковы и сходны между собой. Движения же корпуса и его конечностей, согласно исследованиям того же ученого, проявляются у разных народов в различных формах, сообразно климатическим и другим условиям жизни, а также и согласно различному пониманию душевных настроений и ощущений.
К такому взгляду приходит и профессор Бехтерев. В своем исследовании о биологическом развитии мимики у животных он говорит, что символические жесты не представляют полного тождества у разных народов. Он указывает на австралийцев, папуасов, таитян, сомалийцев, эскимосов как на расы, не знающие поцелуев. Малайцы, при встрече друг с другом и при объяснении в любви, высказывают свое расположение прикосновением носов. Равным образом и у цивилизованных народов способы объяснений установились различные.
Таким образом, можно считать непреложным, что если жесты у народов различны, то мимика — этот необходимый спутник танцев, без которой танцы бессмысленны,- у всех людей обоих полушарий аналогична. Губерт Сюпервиль, а также и Клод Бернар, выясняя, что наши чувства выражаются посредством обмена «сердца и мозга», пришли к заключению, что на лицевых мускулах чувства и страсти отражаются одинаково, как у культурного европейца, так и у дикаря готтентота.
На этих схемах построены все живые символы и впечатления, характеризующие состояние души человеческой — мудрость, сладострастие и гордость, то есть те три чувства, которые в античной религии олицетворялись тремя спорившими из-за первенства богинями — Минервой, Венерой и Юноной.
Мы упомянули о мимике потому, что в танцах — как непосредственно бытовых, где естественным образом проявляется экстаз, так и в сценических, где мы видим только симуляцию экстаза,- мимика, в неразрывной связи с музыкой, дающей известное настроение, занимала и всегда будет занимать первенствующее место.
Вопрос о том, что явилось на земле раньше – звуки — музыка или жесты-танцы,- составлял предмет спора между разными учеными. Хотя разрешение этого вопроса в ту или другую сторону представляет интерес чисто академический, но мы, со своей стороны, полагаем, что как музыка, так и танцы настолько тесно связаны между собою, что первообразы их выразились у человечества одновременно. Одно дополняло другое.
Основой для выражения чувств служат три главные схемы: центральная фигура, с горизонтальными линиями, характеризует спокойствие, левая выражает радость, правая же соответствует чувству горя и неудовольствия.
Дарвин, в своей истории происхождения человека, в данном случае находит полную аналогию человека с животным. По его словам, обезьяны выкрикивают целую октаву нот и одновременно делают всевозможные жесты и прыжки. При этом Дарвин утверждает, что самцы более склонны к изданию звуков, посредством которых они призывают к себе самок. Так, рычит аллигатор-самец; подруга же его беззвучна. То же замечается и у черепах.
Со своей стороны, мы можем добавить, что голуби-самцы воркуют и кружатся одновременно. Каждый охотник по лесам России имел возможность наблюдать за глухарями и тетеревами на току. Самцы в ночной тиши лесов поют песнь любви, трепещут крыльями и изображают настоящих, поющих танцоров.
Бременский профессор Шауинсланд сделал очень интересные наблюдения над играющими и танцующими птицами. Между прочим, он лично видел, как над океаном летали десятки тысяч морских ласточек, которые исполняли гигантскую кадриль в воздухе. Они собирались то в один, то в несколько правильных треугольников и делали различные, совершенно точные, геометрические фигуры. Геккель же смотрит на этот вопрос с другой точки зрения. По его словам, не мужчина, а женщина, не обладавшая еще даром слова, привлекала к себе друга своим нежным голосом и приветливыми жестами. Действительно, не Адам соблазнил Еву, а прародительница наша увлекла человека, принимая позы и делая заманчивые жесты, подавая яблоко.
Из уважения к прекрасному полу, составляющему лучшее украшение танцевального искусства, мы отдаем предпочтение этому последнему мнению. Женщина должна считаться законодательницею пластики и танцев.
Вышедши из состояния малосознательного детства, взрослый человек, имевший уже в своем распоряжении устную речь, все-таки не освободился от вневолевых, чисто рефлективных телодвижений, близко подходящих к понятию о танцевальных темпах. Недаром же говорят, что человек «прыгает от радости»; в припадке злости топочет ногами, угрожает кулаками. Все это — танцевальные движения.
