Из разных бытовых сочинений известно, что гораздо ранее XVI в. не меньшей популярностью пользовались также мавританский и кинарийский танцы, не имевшие, однако, ничего общего с низкими благородными танцами высшего сословия.
В Италии и Англии мавританский танец (moriska) был даже необходимой принадлежностью каждого праздника. Утверждают, что создан был этот танец маврами, оставшимися в Испании (moriscos), откуда он был перенесен по ту сторону Пиренеев. Его танцевали под шумные звуки труб, в платье, обшитом бубенчиками: медленно нагибались вперед, попеременно притоптывая то правой, то левой ногой, то сразу обеими пятками. Мориска, которую, по мнению Туано Арбо, танцевали с маленькими тамбуринами, держалась во Франции до середины XVI в. Высшее общество никогда мориску не танцевало, а ее исполняли особо приглашаемые лица — как «entremets» во время обедов и маскарадов.
У португальцев мориска почиталась любимым танцем. В несколько другом виде, при ограниченном темпе, танец этот исполнялся в Испании и Португалии во время придворных церемоний посвящения вассалов в рыцари. Впрочем, это был не столько танец, сколько торжественный марш с размахиванием мечами.
Гораздо ранее XV ст. мориска была очень популярна в Англии (moris-dance). Она была известна уже в царствование Якова I, что можно усмотреть из нарисованной голландским художником Винкелбоом картины с изображением танцоров, исполняющих мориску перед Ричмондским дворцом.
Характер этого танца был несколько различный с тем, который описан у Туано Арбо. Это можно видеть из сохранившегося в одном старинном доме в Стаффордшире рисунка на стеклах окна, с разными фигурами; каждая из них подробно разъяснена английскими исследователями, восстановившими сам танец, который обязательно исполнялся ежегодно, первого мая. Первенствующую роль в этом танце играла царица месяца мая в образе «Maid Marian», возлюбленной известного разбойника Робин Гуда; одевали ее в костюм богини Флоры, с короной на голове; рядом с ней, с венком в руках, танцевал францисканский монах и в общем хороводе прыгали шуты и другие лица, собиравшиеся на праздник возрождения природы.
Танцевали еще канарийский танец, о происхождении которого имеются разные мнения. Из них следует совершенно откинуть предположение, что его привезли с Канарских островов. Лица, описавшие его, дают противоречивые о нем показания. Это следует приписать тому, что канаринский танец, исполнявшийся в разных государствах вплоть до XVII в., в течение нескольких столетий изменял свои формы и наконец преобразился в гиакону, один из любимых танцев времен Людовика XIII.
В пьесах Шекспира, «Генрихе V» и др., также не раз упоминается о мо-риске, как о модном, в его время танце. Лучшими исполнителями «moris-dance» считались обитатели Герфордшира. О них ходила слава, что не только молодежь, но и девяностолетние старцы выходили на улицу, чтобы блеснуть ловкостью при исполнении мориски.
Так как в те времена железных дорог не было, публичных театров не существовало, то общение между людьми было крайне затруднительно; вследствие этого вполне понятно, что народные танцы в разных государствах и даже в разных областях одного и того же государства имели очень ограниченный район, где каждый танец имел совершенно самостоятельную форму. Так, в некоторых сочинениях упоминается о распространенных по Италии танцах, носящих названия тех местностей, где их исполняли. Восхищаются страстной венецианой, говорят о не менее пылкой бергамаско; кроме того, известны были падуана, которую совершенно неосновательно называют первообразом паваны; упоминают о сохранившейся до настоящего времени, в измененном виде, тарантелле, о происхождении которой мы имели уже случай говорить; фриулоне, преобразовавшейся в фурлану, и о др.
На фламандских старинных картинах также во множестве воспроизведены разные голландские хороводы — то скромные, то такие, где участвующие прыгают друг через друга, то танцуют, подбрасывая платок с разнообразными вариантами и аксессуарами.
К тому же времени относятся и бесконечное число бранлей-хороводов во Франции, с названиями по разным местностям. Это явление замечается во всей вообще Европе. Темпы танцев и музыкальные их мотивы во многом различались друг от друга, в зависимости от темперамента и духа национальностей.
Перечисление народных танцев сделано с целью указать, что из этого разнообразного, сырого материала хореографивались облагороженные формы как салонных, так и сценических танцев, начавшихся со скромных басседансов.
Салонные басседансы и бранли в развитии техники танцевального искусства составили переходную ступень к эпохе Возрождения. Это была первая стадия тех, вполне уже регламентированных, торжественных шествий и салонных танцев, вызвавших необходимость в создании дисциплинированной школы, которая довела хореографическое искусство до лучшей и совершеннейшей его формы, т. е. до балета с так называемыми классическими танцами.
Таким образом, начало современной, классической школы следует искать в изящных правилах, начертанных для салонных танцев, которые, в свою очередь, создавались не самостоятельно, а вылились из первобытных форм народных танцев, из которых было откинуто все непригодное и взято в очищенном виде только то, что подходило к характеру эпохи.
