Значительные труппы танцовщиц были собраны при богатых, наиболее посещаемых пагодах. В Европе этих танцовщиц, служительниц алтаря, назвали баядерками. На местном же индусском языке они известны под именем «девадази», что означает «рабыня бога». Другой же класс баядерок, не причисленных к храмам, называют «наутш», т. е. «танцовщица».
Возникновение института девадази объясняют довольно странным образом. Утверждают, что один брахман, живший со своей наложницей, пригласил к совместному жительству коллегу-брахмана, имевшего также наложницу. К этой паре присоединились еще другие пары, и в конце концов монастырская жизнь брахманов в обществе женщин довела до того, что слово «верность» в этой коммуне более не существовало. Каждая женщина принадлежала всем. Оба пола перепутались настолько, что слова «измена» и «ревность» были совершенно исключены из лексикона создавшихся монастырей, где совместно и беспрепятственно проживали мужчины и женщины.
Тем не менее такой соблазн не мог пройти не замеченным, и во избежание скандала духовные отцы придумали такого рода комбинацию, которая заставляла умолкнуть злые языки. Все проживавшие в монастыре особы прекрасного пола были посвящены на служение алтарю.
Учреждая рассадники священных танцовщиц, брахманы постарались объяснить народу, что посвящение девиц божествам необходимо для блага каждого смертного и для получения блаженного состояния в загробной жизни. Во имя такого религиозного разъяснения, брахманы узаконили священный обычай, заключавшийся в том, чтобы население посвящало избранных детей на служение божествам, причем от родителей, имевших нескольких дочерей, требовалась только одна из них.
Это напоминает существовавший и у христиан обычай отдавать в монастыри, с раннего возраста, одного из своих детей.
В Индии девадази жертвуются в храмы с самого нежного возраста. Родители приводят в пагоды дочерей, когда им минет пять лет от роду. Их помещают в отдельные здания — монастыри, пристроенные к пагоде, и тут происходит их обучение под руководством старых, опытных баядерок. Преподается чтение, письмо, пение и, главное,- танцы. Из всех женщин Индии баядерки едва ли не единственные, которые умеют читать, писать, петь и танцевать. Некоторые из них настолько образованы, что говорят на трех-четырех языках.
Техника танцев не имеет однако ничего общего с теми темпами и движениями ног, которым обучают в современных балетных школах. На правильность и корректность постановки ног не обращается никакого внимания. Заботятся только о развитии гибкости корпуса и обучают разным манипуляциям руками, эластичность которых доводится до степени, не доступной нашим балеринам. Благодаря непрерывным, с раннего возраста, упражнениям, руки и пальцы баядерок превращаются буквально в гуттаперчевые.
Окончательное посвящение в девадази совершается только по достижении ими девятилетнего возраста. Посвящение происходит в храме, в присутствии родителей и приглашенных. Оно называется «облачением ожерелья». Девицу приводят в пагоду, где она должна показать приобретенные ею знания. Тут происходит публичный экзамен пения и танцев. После принесения обычных даров новопосвященная повергается ниц перед кумиром. Ее поднимает брахман, и отец девадази произносит следующую формулу: «Владыка! Приношу в жертву мою дочь. Благоволи принять ее к себе на службу!»
После этого происходит торжественный церемониал во славу того божества, в честь которого был построен храм. Священнодействующий брахман берет таз с водой, которой только что перед тем обмыли идола. В этой воде растворяют небольшое количество сандала и несколько капель окрашенной жидкости бросают в лицо посвященной. В заключение брахман надевает на нее ожерелье из жемчуга, и с этого момента она называется «девадази», т. е. «супруга бога»… и конкубинатка брахманов.
Надев ожерелье, баядерка не имеет больше права посещать родительский дом. Она входит в состав корпорации баядерок, которых содержат на доходы пагоды. Их кормят, роскошно одевают, покрывают драгоценными камнями — с условием вечно принадлежать храму. Следует, однако, заметить, что богатые украшения баядерок, составляя собственность храма, даются им только во временное пользование.
Главная обязанность баядерок состоит в наблюдении за чистотой в пагоде, и, затем, они должны два или три раза в день совершать службу в пагоде, т. е. петь и танцевать перед изображением божеств с целью искупления как своих, так и чужих грехов. Скромность и изысканность поз составляют отличительный характер танцев, которые баядерки с гуслями в руках и в совершенно закрытых костюмах исполняют в храмах и во дворах пагод.
Только во время празднеств «Холи» исполняются действительно непристойные, специальные танцы; но в эти дни иностранцы в пагоды не допускаются.
Баядерки также поют и медленно выступают во время процессий, когда истуканов торжественно носят по улицам.
Баядерки играют роль и во время свадеб. Они возливают на плечи новобрачной шафран, посвященный Лакме, богине веселья, причем, танцуя, взывают к богине с мольбой о ниспослании молодой паре счастья и радости.
Несмотря на затворническую жизнь баядерок, им разрешается посещать частные дома, куда их приглашают для танцев. Тут они пользуются вознаграждением, часть которого поступает в их пользу.
Несмотря на свое духовное назначение, баядерки нередко делаются жертвами страсти брахманов. При этом, в случае деторождения от таких союзов, девочки наследуют профессию своих матерей, а мальчики делаются музыкантами при пагоде.
Кроме «священных девадази», причисленных к храмам, в больших городах существуют труппы профессиональных танцовщиц, за деньги показывающих свое искусство, по приглашению. Требование на таких артисток значительно, потому что индусский этикет требует, чтобы, в известных случаях, знатные лица делали визиты или принимали гостей непременно в сопровождении известного числа баядерок.
Это способствует тому, что баядерок можно встретить по всей Индии. Есть и оседлые, и странствующие труппы, управляемые старухами («даижа»), которые, сообразно красоте баядерок, назначают посетителям плату за право пользования ими. Это своего рода институт проституции; таких танцовщиц, как мы уже говорили, называют «наутши», соответственно слову «танец».
Костюм баядерок (рис. 56) состоит из широких панталон, стянутых по талии. На плечи накинуто нечто в роде мантильи из легкой и прозрачной материи, ниспадающей на спине. Они не носят ни рубашки, ни чулок, но поверх мантилий, с большим искусством, изящно перекидывают длинный шарф, которым они, делая разнообразные складки, слегка прикрывают полуобнаженную грудь и спину. При священнодействиях костюм их состоит преимущественно из довольно длинной, особого покроя, юбки со складками. В руках неизменный шарф и по щиколоткам ног браслеты с погремушками, для обозначения музыкального ритма.
В закрытых собраниях баядерки вместо одежд довольствуются только одними гирляндами из душистых цветов, сильный запах которых напоминает аромат жасмина; этими гирляндами они окутывают свое тело (рис. 57).
Баядерки употребляют разные средства, чтобы казаться более красивыми. В Южной Индии они натирают себе тело шафраном, чтобы оно казалось не таким темным. Ноги и руки их обыкновенно очень изысканной формы. Главное же внимание обращено на сохранение груди, которая считается драгоценнейшим показателем женской красоты. Во избежание чрезмерной полноты груди, они заключают ее в два полукруглых футляра из тонкого дерева, соединенных тесьмой, которую завязывают на спине. Эти футляры так упруги и так отполированы, что поддаются всем движениям корпуса, не касаясь тонкой кожи артистки. Они покрыты золотым листом, нередко украшенным бриллиантами. На это ценное украшение обращается особенное внимание… Оно очень легко снимается и надевается, прикрывая грудь. Тем не менее подобная оболочка настолько эластична, что не скрывает ни вздохов, ни трепетных движений, ни волнений груди. Ресницы они подводят черной краской. На голове носят массу украшений и маленькую шапочку или же маленький золотой обруч, из под которого ниспадают длинные пряди заплетенных, черных, как смоль, волос, украшенных или жемчугом, или золотыми бляхами. На лбу, на висках и в волосах золотые цепочки. В ушах большие кольца; у некоторых кольца продеты в ноздри. На пальцах их голых ног — кольца.
Для придания блеска цвету лица и для большей выразительности глаз баядерки обводят глаза черной краской, что сначала кажется странным европейцу. Такой прием, впрочем, в последнее время усвоили себе не только балетные, но и драматические артисты на всех европейских сценах. Они заимствовали обычай красить себе не только лицо под глазами, но даже и веки, оттеняя их темно-голубым цветом.
Искусство нравиться составляет все счастье, всю жизнь баядерок. Обучаясь священным танцам, они постоянно обречены на культ любви, потому они в совершенстве передают его на представлениях в частных домах. Представления эти, впрочем, очень однообразны. Приглашенные баядерки становятся группами, прикрыв лица вуалями. Начинается меланхолическая музыка. Оркестр состоит из инструментов, похожих на волынку, гобой, флейты, также медных тарелок, барабана продолговатого, маленького и большого барабана.
По знаку «шелембикарема» — балетмейстера, ударяющего в медные тарелки, баядерки сразу поднимают вуали и становятся впереди музыкантов. Затем начинается мимическое действие, в котором сначала принимают участие только две танцовщицы. Они двигаются вполне скромно, становятся в разные позы. Ноги не играют особой роли. Руки выражают самые тонкие чувства, которыми одушевлены танцовщицы. Пальцы шевелятся то медленно, то быстро,- сообразно тому, что хотят выразить артистки. Но особенно подвижны глаза, выражающие то злость, то презрение, то ненависть, то любовь. Они выражают все оттенки самой пылкой страсти. Мимика у баядерок очень выразительна. Лексикон мимических жестов обширен; жестами и условными знаками они выражают не только чувства и страсти, но и самые разнообразные предметы и понятия — гору реку, лошадь, корову и т. п.
В мимических танцах, не имеющих отношения к культу, сюжетом служат исключительно сцены, где любовь занимает первенствующее место.
Фабула пантомим иногда очень сложна и не поддается описанию. Главная же интрига всегда заключается в «любви». Влюбленный то клянется в верности своей возлюбленной, то изображается час свидания после долгого ожидания, то радость при виде милого сердцу и пр. и пр. Все вообще сводится к выражению разных перипетий любви, страсти и горя от непонятых чувств. Конец же танца всегда сводится к сцене взаимной любви.
