Греция дала Риму свою культуру готовой: в ней были и государственное идеальное устройство, и родственная по духу римлянам религия — искусство.
Создавать им пришлось только свое политическое значение; остальное все имелось готовым и было прекрасно.
Творчество и вкусы их не развились, и вот почему римляне остались грубыми в своей эстетике. Та видимая разнузданность, которую в греческих культах очищала их глубокая религиозность, стала на римской почве только поводом к разврату, так как их практический ум не создавал им религиозных иллюзий в той мере и чистоте, как это было у греков. Экстаз был почти чужд римлянам.
Прежде всего надо установить разницу в отношениях греков и римлян к изобразительным искусствам в их общественных проявлениях — играх, к театру и в частности к танцу.
Для греков, как мы знаем, их игры были актом богопочитатия. У римлян же, если и существовали священные игры, они все больше и больше вырождались в зрелища. В зависимости от этого искусство их теряет свои идеальные очертания и формируется уже вкусами народа, а не требованиями религии, как у греков.
В частности, искусство танца стало в Риме служить страстной жажде наслаждений и уже теряет эллинскую чистоту религиозности. Римский танец уже не «духовный знак», а нечто, приближающееся к нашему танцу, т. е. в нем гораздо более формы, чем содержания.
Материалы по истории танцев римлян дает нам стенная живопись в Помпее al fresco в столовой Цицероновой виллы, где имеются изображения 14 танцовщиц, а также историки римского театра Теренций, затем Лукиан и Афиней.
Пляска «Похищение Сабинянок». Древнейшая, приписываемая Ромулу пляска Похищение Сабинянок была просто шествием с оружием и дикими прыжками, вряд ли даже имевшая общий ритм.
Пляски Салийских жрецов. Другими видами плясок священного характера были военные пляски в честь бога войны Марса, празднества которого были в марте и учреждены Нумой Помпилием, от времени которого ведет начало известный миф о падении с неба священного щита. Правила этих плясок дала нимфа Эгерия братству Салийских жрецов», которые устраивали торжественную процессию, сопровождавшую божественный щит с пением воинственных гимнов и пляской под звон щитов о копия. Шествие делало остановки у всех святынь Рима, и вокруг них устраивались хороводы.
Шествия Авларов. Культу богини Дии, олицетворявшей плодородие нолей, было посвящено братство жрецов Авларов. Ее праздник в мае начинался также торжественной процессией. При входе же в храм двери его затворялись, и там происходили пляски Авларов под пение гимна, начинавшегося словами: «Enos, Lares iuvate!»
Луперкалий. Культ бога Пана и праздник его — Луперкалий, тоже давал поводы для плясок, скорее похожих на бег с бичами в руках. Во время этих празднеств обыкновенно разыгрывали традиционную пантомиму «О волке и ягненке».
Танец Гименея. От греков перешла к римлянам, повторяем, и религия, усвоенная ими без особых изменений, а потому и пляски их культов имели мало оригинального в технике и по содержанию.
Перешедший к римлянам танец Гименея был сильно искажен сравнительно с Грецией. Его танцевали в шкурах пантеры и до того неприлично, что Тиберий издал указ, которым все обучавшие этому танцу были изгнаны из Рима, а Домициан за его исполнение исключил из звания patres conscripti нескольких сенаторов, исполнявших этот танец публично.
Погребальные танцы у римлян исполнялись мимическими актерами под предводительством главного «архимима», который в одежде и маске покойного представлял голос, походку и манеры его; остальные были в масках, изображавших предков покойного, и в пантомиме представляли деяния всей его жизни. Похороны обставлялись с замечательной пышностью. Архимимы были специалистами по изображение на похоронах умерших.
Танцы в римском театре и мимы Средства выполнения трагедии, драмы и комедии на римской сцене мало чем отличались от греческого прототипа.
